Первая война Дарио Срны пришла к нему в дом. "Они сказали нам, чтобы мы отдали им ключи от нашей машины. Мы отправились в полицию, но она ничего не сделала. У меня был брат с проблемами, которого необходимо было сопровождать с специальную школу, мы не могли обходиться без автомобиля. Моя мать занималась уборкой, сгребала снег, мы делали всё возможное, чтобы сэкономить деньги и купить новую машину". Вторая война была ползучим недомоганием. "Мы уехали и ничего не видели, вокруг нас не падали бомбы. Но жители Донбасса страдали, и последние четыре года стали трудными для них. Мы часто летали самолетом, всегда играли вне дома, а ведь футбола без болельщиков не существует". Третья война была острой болью. "Я доказал в ВАДА, что невиновен и получил минимальное наказание, 17 месяцев. Будь я действительно виновен, дисквалификация наверняка продлилась бы намного дольше". Простой из-за допинга, казалось, завершит карьеру Срны, которому исполнилось уже 36 лет. Тогда на сцену вышел Кальяри. "Президент Джулини хотел получить меня таким, каким я есть. Друзья говорили мне, что люди тратят деньги, чтобы жить на Сардинии, тебе же, напротив, платят за то, чтобы ты там находился".

У вас действительно много друзей. Начиная с ваших экс-товарищей по сборной Хорватии, который пригласили вас на финал, причем на праздничном ужине вы находились во главе стола. Правда ли, что Маран (главный тренер Кальяри – прим. Football.ua) отпустил вас, более того, убедил вас ехать туда?

Да, Маран – потрясающий человек. Он понял, что это для меня было важно. Мне и до этого звонили каждый день из сборной Хорватии, но я отвечал, что приеду только если вы выйдете в финал. Они вышли, и я приехал. Великолепный результат, хоть и добытый не без везения. Считаю, что на предыдущих турнирах мы играли лучше, но финал в России стал фантастическим моментом для всей Хорватии.

Летом завершился ваш худший период.

Я потерял всё в одно мгновение. Сначала дисквалификация за допинг, и весь мир будто обрушился передо мной. Затем Ахметов, президент Шахтера, который мне сказал, что контракт со мной не будет продлен. Это стало для меня еще одним ударом по лицу. Я понимаю, он делает свою работу, Шахтер – моя любовь, он должен выращивать молодежь. Но у меня был куплен прекрасный дом в Донецке, президент открыл международную школу, куда ходили мои дети. Всё исчезло одним порывом ветра. Я был разбит на части. Дисквалификация стала худшим моментом моей карьеры, но я крепкий. Всё что нас не убивает, делает нас сильнее.

Наверное, вы такой сильный, поскольку пережили две войны.

Мой отец пережил целых три. Когда я был маленьким, в Хорватии, я боялся каждый день. Папа работал пекарем и разносил хлеб людям, которые не могли ходить в магазин. Когда мы с ним прощались, то не знали, вернется он или нет. Благодарен ему за то, кем являюсь. Также я благодарен Мирче Луческу и его помощнику Николини, которые трансформировали меня в крайнего защитника. Благодарен Гвардьоле, который имел схожие проблемы с моими и подбодрил меня. Он сказал мне: "Сделай это для своего имени, для своих детей. В футболе нет допинга, есть лишь ошибки". Меня поддерживали многие: Бобан, Станич, Модрич, другие футболисты и экс-футболисты. Конечно же, Марио Манджукич – чемпион и отличный друг.

Часто с ним разговариваете?

Да. Он мне сказал, что в субботу (Кальяри будет играть против Ювентуса — примечание Football.ua) хочет сыграть на левом фланге, а я ответил: "Тебе ведь будет хуже, я не дам тебе коснуться мяча". Между нами крепкая дружба, равно как и с Лукой Модричем. Он звонит, мои дети отвечают по телефону, и они разговаривают между собой. Я играл за Хорватию 15 лет, видел на этом пути массу людей. Видел, как они приходили еще совсем молодыми. Затем я сам ушел после Евро-2016. Это не был не лучший момент для меня, я тогда потерял отца. Сборная всегда давала мне чувство удовлетворения, но уход из нее стал правильным решением.

Манджукич верно поступил? (Речь об уходе Марио из сборной Хорватии – примечание Football.ua) Он достиг максимума. Что может быть лучше, чем финал Чемпионата мира? Он уходит на вершине карьеры и посвятит себя сильнейшему клубу. Уверен, что Ювентус способен выиграть Лигу чемпионов и, разумеется, чемпионат. Дело не только в Роналду. Есть много ключевых игроков. Например, Кьеллини – номер один в Италии.

Тяжело ли играть против друзей?

Мы профессионалы. Я делаю это всю жизнь.

Почему вы выбрали Кальяри после стольких лет игры в Лиге чемпионов?

Я уже говорил это. Кальяри – единственный клуб, который меня действительно хотел.

А как же Интер, Барселона, Челси?

Я пошел туда, куда мне подсказали сердце и голова. Перед тем, как определиться, я собирал информацию. Джованни и Джакомо Бранкини – не мои агенты, а мои друзья – рассказали мне об атмосфере в команде. Потом мне позвонил Паволетти, который мне очень нравится, он отличный нападающий. Конечно, я не позволяю себе вмешиваться в дела Манчини, но неужели он не заслужил шанса в сборной Италии? Вам не хватает бомбардира? Так вот же он. Кроме того, Барелла через пару лет станет лидером " скуадры адзурры".

Каким видите свое будущее?

Немного более спокойным. Вы знаете, я пытался найти позитивную сторону даже в своей дисквалификации. У меня никогда не было настоящего отпуска, я не мог отдохнуть. Моя жизнь, скорее, приносила стресс. Но затем я присматриваюсь и начинаю думать: в Хорватии у меня конфисковали машину, а сейчас у меня их две плюс еще отличный дом. Значит, я выиграл свою войну. Я – боец, как и моя жена. Она даже амбициознее меня. Она захотела, чтобы моя дочь училась в лондонской школе, так что сейчас они курсируют между Сардинией и Англией.

Каким бы вы назвали себя в ваши 36 лет?

Таким же, как в совсем юном возрасте. Таким же, каким был мой отец. Тем, который борется и никогда не сдается. Этому меня научил отец, и без этого я не стал бы тем, кем являюсь. Когда ко мне приходили скауты, отец отвечал: мой сын не продается за деньги. Я перешел в Хайдук, потому что Штимац, друг семьи, его убедил.

Сначала было тяжело, но в моей жизни, как вы уже поняли, не было ничего легкого. Сейчас я нахожусь на этом солнечном острове с замечательной публикой. Последние годы, когда Шахтер находился в изгнании, мы играли в пустыне. Когда я выхожу на поле и вижу заполненные трибуны, мое сердце расширяется. Мне кажется, словно я вернулся на десять лет назад.

Автор: Алессандра Боччи, La Gazzetta dello Sport Перевели для Football.ua: Сергей Шевченко и Артем Лукашов