Агрессией против Украины Россия загнала себя в тупик. Период после 2014 отмечен не только изоляцией, экономическими санкциями и прочими неприятностями на международной арене, но и глубокими негативными трансформациями внутри самой страны. Полу-уголовные элементы почувствовали себя "творцами новой политики", и сегодня Кремль вынужден платить им "дань".

О новом въезде Путина в Кремль "на белом коне" в результате очередных президентских выборов сегодня речь не идет. Неудачные попытки выйти из крымско-донбасского тупика возвращаются бумерангом. Власти России "барахтаются в болоте" и все больше увязают в нем.

В этом убежден российский и американский историк, теоретик искусства и культуры, философ, киновед, филолог, профессор Нью-Йоркского университета Михаил Ямпольский.

Предлагаем вашему вниманию первую часть его интервью для "Обозревателя".

- В России де-факто стартовала предвыборная кампания. По вашему мнению, намерен ли Владимир Путин и в этот раз эффектно въехать в Кремль на белом коне, победив в первом туре? Что он способен предпринять ради этого?

- Я думаю, сейчас в Кремле принимают мучительное решение о том, что делать. Конечно, никакого выбора нет, и Путин пойдет на следующий срок - я в этом почти не сомневаюсь. Но при этом совершенно очевидно, что и Кремль, и Россия в целом находятся в состоянии глубокого кризиса. Я не вижу возможности для Путина въезжать куда бы то ни было на белом коне. Я не вижу особых перспектив для того, чтобы устроить какую-нибудь показательную победу, кроме парада на День Победы на Красной площади.

У меня такое ощущение, что то, что мы принимаем за победы, давно уже никакими победами не являются. Это все время попытка как-то выйти из того тупика, в который Россия себя загнала, собственно, в 2014 году, с момента аннексии Крыма и начала войны на Донбассе. Мне кажется, что с тех пор все поведение России диктуется безнадежными попытками выйти из этого тупика, а не стремлением к каким-то особенным победам.

Посмотрите, что происходит с Россией – они увязли в этой ситуации даже больше, чем Украина, хотя и Россия, и Украина в равной степени страдают. Россия оказалась в политической изоляции, в состоянии сильного экономического кризиса. Но дело даже не в этом. Дело в том, что существенно сократились перспективы страны.

Чем был Донбасс для России? Это была абсолютно безумная попытка перекроить украинскую карту и что-то там изменить, оттянуть Украину от НАТО, от Европы. Все это, в общем-то, не оправдалось. Но произошла очень сильная деформация внутри самой России, потому что эта война, особенно на Донбассе, начатая гопниками, всеми этими Гиркиными, Захарченко и так далее, придала огромный вес такого рода элементу внутри самой России.

Если вы посмотрите на то, что произошло в русском культурном и социальном пейзаже, то вы увидите, что эти полу-уголовные элементы, которые никогда не имели особого значения и держались под контролем, сейчас почувствовали силу – они почувствовали себя творцами новой политики. Я считаю, что сегодня Кремль платит им дань – так же, как он платит дань Кадырову за авантюру в Чечне. Он начинает платить дань этим полу-уголовным гопникам внутри самой страны.

Под грузом всего этого происходит глубокая трансформация самой России. Все эти попытки вмешаться в выборы в США или во Франции с помощью хакеров – это на самом деле попытки решить проблему, которую они не могут решить: проблему санкций. Они рассчитывают, что, возможно, с помощью подобных авантюр они смогут привести к власти близких им политиков, которые смогут эти санкции отменить. Все это – бесконечные попытки выйти из донбасского и крымского тупика. В какой-то мере и Сирия тоже возникает как попытка решения проблемы, созданной Донбассом.

Но мне кажется, все эти неудающиеся или плохо удающиеся попытки все время возвращаются бумерангом. Например, как с Трампом – вся эта история разворачивается в совершенно непредвиденной плоскости. Российские власти продолжают барахтаться в том болоте, в которое они влезли, двигаются все дальше и дальше и все больше и больше тонут в нем.

Поэтому, когда вы говорите о "белом коне"… Мне кажется, для них сейчас главная проблема – как вылезти из болота, а не как въехать в Кремль на белом коне.

Я думаю, что власти понимают: пока Путин на посту и пока эта политика не изменится, шансов выйти из этого болота очень мало. Поэтому и возникает такая драматическая коллизия с этими выборами. Так что я не вижу никаких перспектив для каких-то триумфов.

- В Украине часто можно услышать прогнозы, которые очень радуют украинцев – о том, что, дескать, эра Путина практически завершена, его режим себя исчерпал, он вот-вот падет… Верите ли вы в то, что смена власти в Российской Федерации может произойти в краткосрочной перспективе?

- Когда возникает вопрос о будущем, надо быть очень безответственным человеком, чтобы сказать, что будет. Я не знаю, как долго это продлится. Известно, что в области больших политических процессов даже то, что кажется очень стабильным, иногда оказывается абсолютно нестабильным. Коммунистический режим, Советский союз казались абсолютно незыблемой твердыней. Ни один человек не мог предвидеть, что все это рассыплется в течение нескольких месяцев.   А потом все это рассыпалось.

Я считаю, что авторитарные режимы могут быть рассмотрены в двух вариантах. Один вариант – это вариант стагнации. Например, режим Франко в Испании, Салазара в Португалии. Это маргинализованные режимы, вытесненные на периферию, очень слабые экономически, но обладающие гниющей стабильностью. Другой тип авторитарных тоталитарных режимов – мобилизационный. Он все время мобилизует население, все время устраивает какие-то военные авантюры и прочее. Например, нацистский режим.

Но иногда такие режимы переходят в другое состояние. Сталинский режим, конечно, был мобилизационным – вечная война с врагами, террор, какие-то войны, аннексия Прибалтики, Польши и так далее. Но потом он перешел в брежневский стагнационный режим, и стал существовать без кризиса. Может быть, кризис там и был, но он был затянувшимся.

Мне кажется, что мобилизационные режимы очень часто перестают ощущать границы, и идут на абсолютно неоправданные риски. Они сами раскачивают себя. Например, Гитлер. Ведь весь этот рейх существовал всего 12 лет – с 1933 года по 1945 год. Конечно, он натворил Бог знает сколько бед, но это быстрый режим, он не существовал долго – гораздо меньше, чем путинский режим в Кремле.

Думаю, что российский режим находится в таком промежуточном состоянии. С одной стороны, это более или менее гниющий режим, который пытается избежать эксцессов. С другой стороны, они все время устраивают какие-то дестабилизации внутри самих себя, они все время лезут туда, куда им вообще не надо было бы лезть, и все время ухудшают санкции против себя, усиливают изоляцию.

Когда вы говорите о том, что Путин хочет въехать на белом коне, вы имеете в виду, что он хочет опять затеять какую-нибудь войну?

-  Да, так сказать, "маленькую победоносную войну".

- То есть вы от него ждете какой-то авантюры. Это действительно режим, который существует в постоянных попытках сохранить стабильность и одновременно бесконечно эту стабильность подтачивающий. Когда думаешь о том, что там происходит, то удивляешься: зачем это нужно? Например, запрещают "Свидетелей Иеговы", начинаются гонения на секты, гонения на гомосексуалистов. Наезжают на Академию наук. Зачем антагонизировать какую-то часть населения, если среди них есть очень влиятельные люди?

Все время что-то не дает им житья, и вместо того чтобы разрешить каким-то группам населения существовать в той мере, в которой они не антагонистичны, в которой они не имеют ничего против режима, они все время выталкивают их на периферию и настраивают против себя.

Есть что-то саморазрушительное в таком поведении. Да и все, что происходит после конфликта с Украиной, имеет отчасти саморазрушительный характер.

Но сказать, сколько продержится этот режим и сможет ли он сохранить эту стагнационную систему, сложно.

Мы все время видим, что режим, кажущийся стабильным, на самом деле страшно нестабилен. Там все время что-то происходит. Эти бесконечные посадки губернаторов, посадки министров. Какие-то чудовищные разборки в среде силовиков. У меня нет ощущения, что это какая-то незыблемая скала. С другой стороны, я не берусь предсказывать.

Читайте вскоре продолжение интервью "Обозревателя" с Михаилом Ямпольским.

Присоединяйтесь к группе "Обозреватель" на Facebook, следите за обновлениями!