Время — одна из сложнейших философских категорий. Трудно даже дать универсальное определение, что это такое. Но зато мы точно знаем, что время можно убивать, терять, находить, тратить, давать, тянуть. После 24 февраля мы узнали, что время можно еще и сжимать. А еще оно относительно: время, необходимое на обеспечение безопасности, является разным в зависимости от того, по какую сторону от двери в НАТО вы находитесь.
Между 4 февраля, когда в Пекине лидеры России и КНР подписали совместное заявление по ключевым международным проблемам, и встречей более 40 министров обороны стран демократического лагеря на военной базе в Рамштайне 26 апреля прошло 80 дней. Но в них вместилась целая вечность. Попытка преподнести декларацию Москвы и Пекина как очертания нового мирового порядка сорвалась, так и не взлетев. Зато три дня на взятие Киева превратились в более чем два месяца героической обороны с трагедиями, которые невозможно было вообразить, и победами, которых никто, кроме нас, не ожидал. На трансформацию, которую коллективный Запад (этот слегка неточный термин означает как реальный демократический Запад, так и не менее демократический Восток) прошел за два месяца войны, в нормальных условиях потребовались бы десятилетия, а некоторые события вообще могли бы не произойти никогда. Но время теперь течет иначе.
И речь не только о беспрецедентных по масштабам и объемам поставках оружия Украине и санкциях против России, многие из которых были введены впервые в истории, но и о концептуальных переменах в мировоззрении, стратегическом планировании и переосмыслении геополитической ситуации в мире, которые происходят на наших глазах. Уже в ближайшее время увидит свет новая Стратегия национальной безопасности США и ее Индо-Тихоокеанская часть, будет пересмотрен аналогичный документ в Японии, состоится очередной (но вряд ли проходной) саммит НАТО. ЕС обрел ослабевший было голос, а ООН, похоже, его окончательно теряет.
Вступление Швеции и Финляндии в НАТО? Переход армии Украины на стандарты вооружения Североатлантического альянса? Пересмотр Стратегии национальной безопасности Японии в сторону более активной роли Сил самообороны самой миролюбивой страны мира в случае военной угрозы? Дальнейшее ужесточение санкций против РФ со стороны отныне «недружественных» Москве Сингапура, Южной Кореи, Тайваня и Японии? Запоздалое, но все же решение Германии предоставить тяжелое вооружение Украине? Отказ Европы от российских энергоносителей? Опросник для Украины как страны-кандидата на вступление в ЕС? Перемолотая на металлолом треть боеспособных частей «второй» по могуществу армии мира и освобождение оккупированных территорий? Чуть больше двух месяцев назад все эти ныне вполне реальные вещи вызывали бы в лучшем случае сомнение. Сегодня же остается только один вопрос: когда именно все это произойдет.
В мировоззренческой сфере посрамленными оказались и прежние авторитеты международных отношений, ни один из которых не смог предвидеть масштаб нынешней катастрофы. Некоторые и сейчас продолжают безумствовать, предрекая, «что Россия все равно победит». Есть и такие (причем число их растет), кто с удовольствием и энтузиазмом находят объяснения происходящему, хотя при этом без стыда и совести противоречат собственным утверждениям, сделанным весьма недавно. Что ж, слегка перефразируя один из законов Мерфи, следует признать: какое бы неожиданное событие ни произошло, всегда найдется тот, кто скажет: я всегда знал, что именно так оно и будет.
Наблюдаются тектонические сдвиги и в сфере экономики. Неожиданно «локальный», как его любят преподносить некоторые прокремлевские эксперты, конфликт — то есть война России против Украины — имел следствием значительный рост цен на энергоресурсы, продовольствие, переориентацию логистических цепочек и переформатирование взаимоотношений в сфере финансов и торговли на глобальном уровне. Крайне любопытно отслеживать, как с космической скоростью, но в реальном масштабе времени (оно будто и в самом деле сжимается) формируются события будущего.
Эта война дает человечеству шанс продемонстрировать мудрость, единство и сплоченность, вера в которые была утрачена за два года ковида. Вирус никуда не делся, но о нем уже никто, кроме жителей полностью заблокированного Шанхая, не вспоминает — несколько странно, не правда ли? Эта война должна стать моментом глубоких осознаний и решительных изменений. Пора, как гласит известная молитва, обрести мужество изменить то, что можно изменить, принять то, что невозможно принять, и научиться наконец отличать одно от другого.
Украина оказалась в центре всеобщего внимания не сегодня и не в 2014-м. Еще в 2004–2005 годах весь демократический мир восхищался потенциалом мирной Помаранчевой революции. А потом во главе Украины встал Янукович. В 2014-м свобода была оплачена жизнями Небесной сотни, потерей Крыма и оккупацией части Донецкой и Луганской областей. Мир содрогнулся, но сделал лишь полшага вперед, ровно столько, насколько вперед смогли продвинуться мы. 24 февраля война изменила все. Мы сделали невозможное. И мир стал отвечать тем же.
И дело не только в поставках оружия и санкциях. Незадолго до войны, на климатическом саммите в Великобритании, договаривались уменьшать потребление углеводородов, чтобы снизить процесс катастрофических изменений климата. Отлично, этот момент настал. Только смотреть на него нужно теперь под другим углом. За два месяца войны Индия купила 26 млн баррелей российской нефти. Это больше, чем за весь прошлый год. Причина? Очень хорошие скидки от Путина. Последствия? Индия чуть позже будет вынуждена потратить сэкономленные суммы на новые вооружения (но уже вряд ли от Путина) в связи с растущей дестабилизацией в мире, вызванной российской агрессией, или на стремительно дорожающее из-за все той же агрессии продовольствие. Это только один пример. Пора уже осознать, что эмбарго на покупку тяжелой российской нефти — это не потеря прибыли, это инвестиция, которая окупится многократно.
Россия дестабилизирует энергетические рынки, то требуя оплаты в рублях, то прекращая поставки в нарушение контрактов. Логичное и вполне разумное следствие — перестройка поставок сжиженного газа и нефти по альтернативным маршрутам, но не только. Важно возобновление дискуссий о возможном возвращении к ядерной энергетике в странах, ранее от нее отказавшихся. Необходимо утроение усилий по водородной энергетике с исключением из этих процессов России (чтобы никто не сомневался — она очень активно наращивала свое присутствие в таких проектах до войны). Веспасиан говорил, что «деньги не пахнут», но он имел в виду туалеты. Как оказалось, деньги пахнут — только нефтью и газом. Это лучше всего видно на примерах Шредера, Варнига, Фошерау и других. Пора покончить с политической коррупцией в этой сфере.
Китай, Индия, другие страны Азии с беспокойством наблюдают за самолетопадом, устроенным украинскими мастерами ПВО, поскольку послушались российских эмиссаров и закупили московского оружия на миллиарды. Теперь некоторым из покупателей пришлось крепко задуматься о своей обороноспособности. Надо ли говорить, что привязка к поставщикам оружия означает и политическую аффилиацию, а перераспределение рынка оборонной продукции влечет за собой и трансформации технологической базы? Но еще хуже — это вывод, который могут сделать страны, чья безопасность находится в их собственных руках, — только обладание ядерным оружием гарантирует спокойствие от посягательств беспокойных соседей. Потому что Закон не работает. Сколько еще войн должна развязать Россия, прежде чем ее вышвырнут из Совета Безопасности ООН или как минимум лишат право вето?
Находясь в Азии, несколько острее ощущаешь и такой аспект современного мироустройства как исторические обиды. «Имперские» войны прошлого тут все еще помнят и время от времени напоминают о них, вплоть до последней — в Афганистане. И если прислушаться к аргументам, звучащим с этой стороны Евразии, то интегральную точку зрения можно сформулировать так — необходим равный подход к безопасности, безотносительно того, где происходит конфликт.
В этом контексте является несколько странным, что после учреждения международных судов не был сделан следующий шаг — принятие соответствующих международных кодексов. Почему решение обычного суда по уголовному делу в отношении физического лица, признанного виновным, влечет автоматическое наказание, определенное статьей соответствующего кодекса, а когда преступление совершает целое государство, ничего подобного не происходит? Ведь и в Индо-Тихоокеанском регионе, и на Ближнем Востоке, и в Латинской Америке все еще присутствуют межгосударственные обиды и тлеют десятки конфликтов, которые в отдельных случаях вполне могут обрести огромный дестабилизирующий потенциал. Если бы решение Международного суда справедливости о признании той или иной страны зачинщиком несправедливой войны (как это произошло в отношении России) автоматически означало применение жесточайших санкций, блокирование участия в международных организациях, торговое эмбарго и заморозку активов, то о многих потенциально горячих точках планеты можно было бы забыть.
Жертва насилия не должна умолять о правосудии, оно должно быть гарантировано, причем на равной основе всем. Увы, реальность такова, что сегодня наиболее эффективным возмездием за агрессию остается война, а значит — право силы. Вы ведь заметили, что каждый последующий бесноватый диктатор — ужаснее предыдущего?
В человеческих силах изменить такое положение дел. Нельзя допустить появления следующего.
[votes id="170"]
Все статьи Сергея Корсунского читайте здесь.