Империи – это всегда большая сила. Их падение обычно сопровождается геополитическими конвульсиями и войнами. Кроме того, их граждане - это целые народы, которые живут слишком тесно друг с другом. Превращение империи в ряд национальных государств с четко определенными суверенными народами и границами редко проходит гладко и без большого конфликта.
Вторжение России в Украину именно такой случай, – пишет на страницах The Economist профессор Кембриджского университета Доминик Ливен. В 1880-х годах главный юридический советник министра иностранных дел России написал, что если бы национальный принцип, согласно которому каждый народ имеет свою страну, был применен к огромной территории под контролем Романовых, Габсбургов и Османов, это породило бы хаос. Он был прав. Потребовались две мировые войны, многие меньшие войны, геноцид и масштабные этнические чистки, чтобы превратить имперскую карту Центральной и Восточной Европы в послевоенную национальную географию после 1945 года. Значительная часть Ближнего Востока до сих пор страдает последствиями упадка Османской империи. Британская и Французская империи лишь на короткое время заполнили ту пустоту, которая осталась после Османов. Этнолингвистическим и демократическим государствам Европы было тяжело пустить корни в мире, где принадлежность обычно определялась местной общиной, религией, династией и регионом.
Последствия краха империи обычно проявляются спустя поколение и больше. Выход Бангладеш из состава Пакистана произошел спустя 24 года после распада Британской Индии. И несмотря на то, что конец Британской империи произошел относительно спокойно, пост-империалистические конфликты до сих пор идут на территории от Ирландии до Ближнего Востока и Фиджи. Худший из них – это конфронтация Индии и Пакистана за Кашмир.
[see_also ids="493022"]
Наиболее страшным примером замедленного влияния распада империи стала междувоенная Германия. Как и Россия в 1991 году, Германия в 1919 году стояла на коленях, но сохранила статус самого мощного государства в регионе. Смесь из пост-империалистических обид и восстановление силы привела к разрыву Версальского мира, что разожгло новую мировую войну. И здесь не обязательно сравнивать Адольфа Гитлера и Владимира Путина. С Гитлером или без него, Германия, вероятно, со временем поставила бы под вопрос послевоенный порядок в Восточной и Центральной Европе.
После 1945 года СССР выжил как империя. И теперь появляются последствия его распада. Было настоящим чудом, что империя с такой кровожадной историей и мощным аппаратом спецслужб распалась за период с 1985 по 1991 год почти без единого выстрела, сделанного, чтобы ее защитить.
«Вторжение в Украину – это запоздалая месть старого аппарата спецслужб СССР за то, что он считает 30 годами унижения, отступления и поражения», – говорится в статье.
С западной точки зрения почти бескровный распад советского коммунизма был почти сказкой. Появилось убеждение, которое ужасно напоминало европейские взгляды перед 1914 годом, что современная западная цивилизация остановила колесо истории, а либеральные ценности наконец-то одержали победу. Но для россиян 1990-е годы не были сказкой. Экономика и политические институты распались. Продолжительность жизни сократилась. Россия превратилась из супердержавы в нищего. Именно поэтому так многие россияне любят Путина.
Как это всегда происходит, утрату советской империи больше всего оплакивали ее элиты. Это сильно поразило их чувство статуса, самоуважения и важности для мировой истории. Утрата контроля над Украиной стала особенной трагедией для россиян. Ведь этот контроль являлся ключом к существованию России как империи. Независимость Украины в 1991 году определила судьбу СССР.
Автор признает, что по всем этим причинам, он был убежден, что независимая Украина может выжить только при сохранении хороших отношений между Россией и Западом. Киев в такой ситуации мог действовать как мост между ними. Но когда Украине пришлось выбирать кого-то одного из них в 2014 году, произошла катастрофа.
[see_also ids="492389"]
Первоначальная стратегия Путина провалилась. Он, наверное, теперь попытается завоевать весь Донбасс, а также кусок суши на юге, чтобы соединить его с Крымом. Если ему это удастся, Украина никогда не примет такую новую границу как основу для долгосрочного мира.
Смелая война за независимость против вторжения российского монстра сыграет центральную роль в украинском национальном мифе. Даже если Путина не будет в Кремле, любому будущему правительству России будет тяжело покинуть Донбасс, не говоря уже о Крыме, и при этом сохранить легитимность. Если другие войны за границы, такие как Кашмир, могут быть ориентиром, тогда российско-украинская война может продолжаться в полузамороженном состоянии десятилетиями, подрывая международную стабильность. Не исключено, что этот конфликт перерастет даже в ядерное противостояние.