Прошлой ночью украинские мирные города снова содрогнулись от взрывов — по Украине было выпущено почти полсотни ракет и 476 дронов. В Тернополе погибли десятки человек, среди них — дети. Это не первая такая ночь для нашей страны, но от этого не менее страшная. Однако каждое следующее утро после ночи террора, обстрелов и попаданий, слез и тревог каждый украинский город возрождается снова. Не как птица Феникс, пафосное сравнение с которой сразу появляется в голове, а как муравьиная семья, где у каждого есть своя задача: защищать, убирать, кормить, искать, учить, утешать добрым словом, помогать...... И вот идешь по улице родного города на работу — в воздухе чувствуется легкий запах то ли пороха от ракет ПВО, то ли гари от погашенных пожаров во многоэтажках, — и думаешь. Думаешь о том, каков предел человеческий стойкости. И в чем именно заключается окончательная цель ночного российского террора, подлых и беспощадных ударов. Ведь все понимают, что обстрелы тыловых городов не влияют на общую картину на фронте и не меняют того, что в официальных сводках называют «линией столкновения».
[see_also ids="646508"]
Ответ, конечно, вроде на поверхности, потому что, в конце концов, россияне и не скрывают своих намерений разрушить энергосистему Украины, экономически ослабить государство, заставляя часть ресурсов направлять на восстановление и компенсацию, психологически истощить украинское общество. Последнее действительно нечасто упоминают аналитики, когда стараются пояснить преступления РФ против мирного населения. И речь идет не только о невозможности нормально выспаться, а значит и отдохнуть ночью, когда человеческий организм требует покоя и расслабления ради дальнейшей активной деятельности, быстрого мышления и т. п.
Россиянам хочется, чтобы мы внутренне сломались — плакали, прятались в подвалах, словно в норах, сидели в холоде и темноте и просили об окончании войны на любых условиях. Периодически слышишь краешком уха в транспорте или магазинах такие коварные фразы: «Да давайте договариваться», «Да сколько можно», «Да соглашаемся на все, что они хотят». Не стоит думать, что их произносят исключительно «ждуны» или вражеская агентура. Простые люди, которые плохо знают историю, тоже могут считать, что агрессору достаточно отдать палец, и он не тронет руку или вообще весь организм. Поэтому можно просто повторить легендарную фразу уроженки Киева, а позже одной из основателей государства Израиль Голды Меир: «Нельзя договариваться о мире с теми, кто пришел тебя убивать».
[see_also ids="646536"]
Но лучше всего удастся понять тактику россиян, если вспомним, что они совершали с мирным населением в мирное время — в тот период, который сейчас называем «Большим террором». В 1937–1938 годы разные формы психологического давления, физических пыток и наказаний были привычной практикой обращения следователей с арестованными или подозреваемыми. В широко известном романе Ивана Багряного «Сад Гетсиманський» подробно описаны все тогдашние почти ежедневные способы ломки людей и иезуитского издевательства над теми, кто старался сохранить свое достоинство. И хотя произведение Ивана Багряного автобиографическое, но это все-таки художественный текст. Поэтому не лишним будет вспомнить свидетельства тех, кто смог уцелеть в годы российско-большевистского мрака.
Журналист и общественный деятель Николай Приходько (1907–? ), которому удалось после Второй мировой войны выехать в Канаду, оставил красноречивые свидетельства о своем пребывании в Лукьяновской тюрьме и допросах, пережитых в помещении Киевского облуправления НКВД на ул. Розы Люксембург (ныне ул. Липская, 16). Вспоминая сокамерников (крестьян, студентов и почтенных интеллектуалов-профессоров, простых железнодорожников и городских пропойц) и их истории, в книге «На роздоріжжях смерти» он писал, что вся система была продумана и организована так, чтобы как можно больше подавить морально и физически человека и облегчить «работу» следователя. Избиение дубовыми ножками стульев или доской с гвоздями, многочасовое стояние на ногах, закладывание пальцев в двери, имитация расстрела — далеко не полный арсенал «методов убеждения» со стороны тогдашнего НКВД. Правда, что-то напоминает?
Вспомним рассказы наших военнопленных о том, что им пришлось пережить в российском плену. Ничего не изменилось. Человеконенавистническая сущность Российской империи одинакова, в какие бы цвета флагов она ни заворачивалась. Николай Приходько вспоминал: «Часто бывало, что человека после допроса «штурпаки» волокли за руки или ноги по коридору и, как сверток, бросали в камеру. Бывало и так, что человека вызвали на допрос без перерыва в течение нескольких дней. От побоев и без сна человек впадал в состояние отупевшего безумия. И наконец сломавшись, подписывал любые легенды следователя». Результатом таких подписей, к сожалению, становились массовые могильники от Быковни в Киеве до Рутченкового поля в Донецке и Демьянового Лаза в Ивано-Франковске, где покоятся десятки тысяч украинских граждан.
[see_also ids="654391"]
Имя Зинаиды Тулуб (1890–1964) известно каждому, кто интересуется украинской исторической романистикой. Ее известнейшее произведение, дилогия «Людолови», динамично описывает борьбу украинцев под руководством Петра Сагайдачного. Вместе с тем о ссылке писательницы на Колыму знают только люди, знакомые с историей национального писательства. Не буду рассказывать все обстоятельства дела, просто отмечу, что сотрудник НКВД, лейтенант госбезопасности Хват выдавил из женщины признание, что она стала участницей контрреволюционной организации «Виборчий центр», которая «осуществляет подрывную работу перед следующими выборами в Советы».
Абсурдности ситуации добавляло то, что по Конституции СССР в 1936 году всем гражданам предоставлялось общее, равное и прямое избирательное право. То есть никто не имел права запретить ни ей, ни кому-либо выдвигать свою кандидатуру даже с оппозиционным мнением. Однако реальность оказалась иной. Зинаида Тулуб получила 10 лет заключения в лагерях системы ГУЛаг. В письме на имя Климента Ворошилова в 1954 году писательница просит о реабилитации и поясняет обстоятельства, которые заставили ее оговорить себя. Растерянность после первого допроса, во время которого следователь грубо ругался, грозил сгноить в подвале, держал два-три дня без отдыха и еды, сменилась истощением и отчаянием, мыслями о самоубийстве. «Смерть начала казаться мне единственной спасительницей от этого ужаса», — вспоминала позже эта интеллигентная женщина. В конце концов, после очередной недели, лишенной сна и отдыха, Зинаида Тулуб подписала обвинение и надолго утратила то, что считала основой своей жизни: любимую работу, возможность общаться с друзьями, написать роман о Джордано Бруно.
[see_also ids="617441"]
Рассказывая эти истории, я хочу не испугать, а напомнить нам всем, из какого мрака удалось вырваться Украине, получив независимость. Этот мрак никуда не делся. Он стал основой современной российской политической системы, основой идеологии, которую исповедует ныне государство-агрессор. В их картине мира нет права, уважения к мнению другого, в конце концов, ценности человеческой жизни.
Они хотят сломить наше внутреннее сопротивление и психологическую стойкость, как делали это тогда, когда имели власть над нашей землей. Поэтому стараются лишить нас тепла и света, сна и чувства безопасности в относительно мирных городах. Мы можем и должны противопоставить им наше украинское упрямство, упорство и неудержимое желание превыше всего сохранить свою свободу, потому что хорошо помним, какую страшную цену заплатили, оказавшись в советской версии Российской империи. Так что держим строй!
[votes id="3188"]