Спустя семь лет после презентации первого iPad пользователи продолжают задумываться о его позиционировании. Устройство, которому сначала приклеили насмешливый ярлык «огромный iPod Touch», затем принялись сравнивать с компьютерами. Оба эти предубеждения об ограниченности самого популярного планшета в мире остаются в силе. Но журналист The Verge Лорен Гуд считает, что к 2017 году iPad стоит рассматривать состоявшимся устройством. Не из-за его эволюции, а из-за глобальных изменений.
По словам Гуд, она долго думала о «неправильных вопросах», которые используются для характеристики iPad. Причиной их возникновения в журналистской среде стал анализ продукта на основании контекста и прошлых знаний о рынке устройств. iPad изначально оказался в такой ловушке и до сих пор не может из нее выбраться. К старту продаж планшета ведущие мировые издания, вроде The New York Times и ArsTechnica, наперебой спрашивали: «Это что, iPod XL? ». Если развернуть тезис, вопрос звучал так: неужели это просто огромное устройство с тачскрином, напиханное пачкой приложений?
У девайса со страта начался кризис идентичности, который задавался двумя отправными точками: смартфоном и лэптопами. Нишу между ними и должен был занять планшет — однако несмотря на успешные продажи сделать этого не смог. С 2011 по 2017 год по миру разошлись 300 млн iPad — больше, чем совокупные продажи Mac. Но динамика постоянно замедляется. Многие полагали, что с выпуском iPad Pro с большим экраном и полноценной клавиатурой он наконец выбьет для себя звание «убийца компьютеров». Однако Гуд предлагает взглянуть на ситуацию под другим углом.
Да, физическая клавиатура и дисплей дают намек на такой сценарий, когда ноутбук будет заменен планшетом. Но в реальности нам просто пора понять, что из себя представляет компьютер в 2017 году. Что сейчас делает компьютер компьютером? Вряд ли в ежедневной рутине технического и культурного прогресса мы заметили, как поменялось наше восприятие таких устройств. Но между 2010 и 2017 годом пролегает огромная разница. Поэтому теперь суть определяет не конкретный форм-фактор классического планшета, лэптопа или гибрида. Производители изощрились так, чтобы соединять их вместе. Главное — доступ к облаку, к сети, сервисам и приложениям.
Как пример того, насколько деформировался наш, ранее сегрегированный технологический мир, Гуд приводит историю хромбуков. Их начали производить еще в 2011, сразу же с прицелом на сетевую работу, облачные сервисы. И что же теперь — эти устройства скоро получат полную поддержку мобильных приложений. Поэтому такие «мелочи», как форм-фактор или десктопные программы уже не важны для определения компьютера. Важно облако.
При этом Лорен не знает, каким образом сложится дальнейшая судьба линейки iPad — она не такой уж фанат этого гаджета и сомневается, что Apple удастся её чем-то заманить.
Но уверена, что к описанию этого устройства пора подойти с другой стороны. Возможно, перемены не заметили даже в Apple , но претензии в стиле «неужели это просто большой iPod» точно стоит оставить в прошлом. И я согласен с такими выводами. Большинство профессиональных пользователей никогда не согласятся с тем, что планшет может заменить их прокачанного монстра с полной подпиской на Adobe Creative Cloud. Но это частности, которые не имеют смысла без подключения к сети.