Несмотря на официальные отчеты о "перевыполнении планов", советские магазины все чаще демонстрировали пустые полки. В этих условиях продукты превратились в показатель статуса, удачи и доступа к ресурсам.

1980-е годы стали кульминацией системного кризиса советской плановой экономики. Продовольственная программа 1982 года, призванная стабилизировать поставки продуктов, фактически провалилась. Государство искусственно удерживало низкие цены, но не могло обеспечить соответствующее качество и объемы производства. Результатом стали тотальный дефицит и парадокс: деньги если и были, то потратить их было не на что. Символом эпохи стал не пломбир или колбаса, а пустой прилавок.

Одним из главных "трофеев" советского быта стала вареная колбаса, прежде всего "Докторская" и "Молочная". Даже в крупных городах она появлялась нерегулярно, а в регионах была почти недосягаемой.

Это породило феномен так называемых "колбасных электричек", когда жители областей ехали в крупные города, чтобы выстоять 5– 6 часов в очереди за несколькими палками колбасы.

В позднем СССР сформировалось четкое разделение между "доступным" и "привилегированным" потреблением. Часть продуктов можно было получить только через личные связи, так называемый блат. Они выполняли роль социальной валюты и сразу сигнализировали о положении человека.

В 1980-е годы глагол "купить" фактически исчез из повседневной речи, его заменило слово "достать". Очереди начинали занимать с раннего утра, записывая номера на ладонях шариковыми ручками. Ожидание длилось часами и не гарантировало результата, товар мог закончиться в любой момент.

Отдельной реальностью существовали специальные магазины для партийной и государственной номенклатуры – "Березки". В них можно было приобрести икру, импортный алкоголь, качественные продукты, недоступные большинству населения. Это резко контрастировало с официальной риторикой о равенстве и справедливости. Продовольствие становилось инструментом расслоения общества, хотя формально все считались равными.

Миф о "золотом веке СССР" рушится перед воспоминаниями о часах, проведенных в очередях, и радости от банки майонеза или палки колбасы.