В 2023 году на одной из книжных выставок в столице к стенду издательства «А-ба-ба-га-га-ла-ма-га» выстроилась длинная и многочасовая очередь за автографом автора. В тот день одна из самых известных и популярных современных украинских писательниц Мария Матиос представила свою книгу «Мами». На черном переплете издания сразу бросался в глаза знак ударения на последней букве «И», что явно не было дизайнерской прихотью, смещало акцент в понимании слова «мама» на множественное число и несло какой-то отдельный и на тот момент неведомый смысл. И уже с первых страниц стало понятно, что в драме на шесть новелл содержится необъятная величина материнской боли, отчаяния и одновременно моральных сил. Книгу писательница посвятила памяти своего единственного сына Назара, памяти всех сыновей, которых не дождались их матери, а также бездонной силе материнской любви.

«Такой черной и твердой дороги нет больше нигде в мире, как дорога матери к могиле сына», — с такой аксиомой Мария Васильевна решилась рассказать общественности о переживании своей потери единственного сына. Эта история в книге первая и называется «Мама Мария». А дальше — истории других женщин (мамы Веронки, мамы Михайлины, мамы Сидонии и мамы Мамаи), объединенные единой трагедией: жизнь забрала у них самое ценное — ребенка.

[see_also ids="647544"]

За сложную и особенно болезненную в наши бурные времена тему решился взяться Ровенский областной академический музыкально-драматический театр, открыв одноименным спектаклем 86-й театральный сезон. Инсценировку текста выполнила режиссер спектакля Анжелика Чернойван (сразу советую запомнить это новое имя в истории украинской театральной режиссуры) по тщательным указаниям самого автора. И уже после первых трех показов стало понятно, что театр таки может иметь терапевтический эффект и помогать израненному украинскому обществу не меньше, чем психологи и другие специалисты.

Классически на первые показы спектаклей, так называемые допремьерные, театры приглашают «своих» людей, и обычно это представители СМИ, театроведы, активные блогеры и родственники. Ровенский театр на допремьерный и закрытый показ тоже пригласил своих — весь зал театра (почти 500 мест! ) заполнили МАМЫ, родные которых погибли или пропали без вести. Создавалось впечатление, что в зале присутствует единая семья, объединенная чем-то невидимым, тем, о чем не говорят вслух, чтобы не усугублять горе и боль.

В холле театра специально к закрытому показу и по случаю премьеры спектакля подготовили перфоманс-выставку икон Богородиц и вышивок погибших и пропавших без вести защитников Ровенщины под названием «Пусть будет тебе за сына». Это событие показало, какую большую силу имеет поддержка человека тогда, когда уныние берет верх.

[related_material id="645847" type="1"]

В одном из углов холла театра, возле фото актера Ровенского театра Владимира Фединчука, был выставлен сценический наряд актера — черная вышиванка. В ней он не сыграет никогда. Владимир (позывной «Артист») погиб в январе 2024 года под Новомихайловкой на Донетчине. И это — своя черная страница истории Ровенского театра.

Историю можно писать как в неуловимом моменте игры на сцене, так и в реальном бумажном виде. Так решили в театре и начали в этот допремьерный показ одноименный проект «Книга памяти павших», вручив каждой зрительнице конверт с обратным адресом театра и предложением при желании поделиться историей родного человека, которого она потеряла. Поэтому перед одним из будущих показов спектакля в этом или следующих сезонах такая книга, вероятно, и будет представлена. А пока — дальше о том, что уже произошло.

«Я скажу то, что вы и без меня знаете, — что сердце матери бездонно, а ее любовь бессмертна. Но этот спектакль, я думаю, не столько о мамах, сколько о мужчинах, о сыновьях, мужьях, знакомых, любимых глазами их матерей. Слышим и одних, и других, любим и одних, и других. Учитываем то, что они все особенные — и мамы, и их дети — во время этой страшной несправедливой и лютой войны», — этими словами завершила свое обращение к зрителям Мария Матиос во время второго премьерного показа.

Все шесть новелл сюжетно и эмоционально тяжелые, поэтому ожидать легкого для восприятия спектакля — дело напрасное. И здесь неизвестно, что лучше — прочитать книгу до или после просмотра или не решиться вообще. Каждый должен решить сам.

[see_also ids="653732"]

В литературном произведении отдельные истории и их главные героини не пересекаются между собой, а вот на сцене Ровенского театра они встречаются вживую. Заходят в зал, рассматривают зрителей, в сопровождении живого пения (которое впоследствии станет чуть ли не отдельным героем действа) начинают делиться своими историями.

До открытия занавеса справа на авансцене свечами отгорожена часть пространства. Место очень напоминает могильную ограду, хотя оно и озарено сценическим светом, но от этого легче не воспринимается. Здесь мама Мария (Галина Цёмик), рассказ которой будет сквозным, будет делиться чувствами и моральными силами с другими матерями, которым также известна эта черная дорога к могиле сына. Каждой матери мама Мария повяжет белый платок, и в этом чистом цвете видно неописуемую поддержку, понимание и «приказ» жить дальше, вопреки и ради памяти. Просто цвет, просто символ, а сколько силы.

Центральной в инсценировке становится история мамы Сидонии (Екатерина Лапина), эта же история самая большая и в книге. Это рассказ о матери-одиночке, которая имеет стабильную работу медсестры в провинциальной местности, авторитетна для посетителей амбулатории и самого молодого руководителя. Ее сын Виталий (Виталий Головецкий) после Революции Достоинства, параллельно переживая измену любимой девушки, решает идти добровольцем в АТО. Помогая ребенку собраться в неизвестность, мама Сидония складывает в рюкзак рассыпанное на сцене зерно. Сын помогает. И что-то в этой сцене пробирает особенно, хотя и плохого еще ничего не случилось, а в подсознании уже пролетают мысли о страшной цене того зерна и земли, на которой оно выросло.

[related_material id="642591" type="1"]

«Все уходят, и я ухожу», — скажет Виталий и бросит мать. Впоследствии произойдет самое страшное — сын не будет выходить на связь с матерью, будут молчать и те, кто «сына туда не отправлял», потому что он — доброволец. Поиски ребенка приведут Сидонию на Краснопольское кладбище в Днепре. В этом спектакле и в книге случайных совпадений не бывает,   так утверждает Мария Матиос.

Кладбище — локация, которая существует в реальности в Днепре, и именно здесь с 2014 года хоронили защитников, чьи имена и данные было невозможно установить. Другие материнские истории в спектакле не менее болезненны, потому что в каждой есть своя война (отдаленная или приближенная в годах), есть смерть и обреченность с ней жить дальше.

После показа Мария Васильевна рассказала, что никогда не пишет о том, чего не знает, и никогда не фантазирует, а просто собирает много историй в одну. В книге и в спектакле мама Сидония на Краснопольском кладбище читает надписи фамилий и имен идентифицированных защитников: Пермяков Дмитрий Александрович (1980–2014), Коновалов Юрий Иванович (1959–2014) и Ищенко Сергей Михайлович (1975–2015). Все эти герои — реальные прототипы, и из уважения к их подвигу и по просьбе писательницы театр разыскал родственников всех защитников, упомянутых в книге.

После спектакля на сцену пригласили одну из мам, которая приехала на спектакль из Одесской области, — маму «киборга», защитника Донецкого аэропорта Сергея Ищенко Вилину Петровну. Вся творческая группа и актеры на сцене встали на колени перед этой женщиной, а зрители в зале плакали, не сдерживая эмоций.

 «Слезы — это тоже молитва», — процитировала Мария Васильевна своих героев и подарила маме Вилине вышитый рушник — реквизит спектакля, которым мама Сидония повязывала условные сценические кресты павших защитников на печально известном кладбище. Как оказалось, все рушники на сцене — из личной коллекции Марии Матиос, ее символический подарок театру.

[see_also ids="647128"]

Другой подарок, но уже зрителям — музыкальное оформление (Анжелика Чернойван и Наталья Боярская). Голоса-люди — так, на первый взгляд, странно обозначено в программке то, что в звучании вживую (Наталия Боярская, Нина Николаева и Оксана Островская) местами будто по-живому и невидимо разрывало душу на атомы. И если сначала казалось, что в зал, разместившись перед микрофонами между сценой и партером, пришли три голосистые эринии, то позже все стало на свои места. Эти звучания — это не голос мести, а собранный воедино голос убитой горем матери, которую оставили в одиночестве с ее космических масштабов горем. До спектакля «Мамы» я никогда раньше не подумала бы, что от пения может быть физически больно. Оказывается, может, и сильно.

Мир никогда не будет таким, как прежде, для всех, кто прошел испытание войной. Поэтому к любым «военным» триггерам (камуфляж, оружие, громкие звуки и т. д. ) в театральном мире сейчас надо иметь особый подход, памятуя главный принцип — «не навреди». Сценографически в спектакле условность пространства художница (она же автор костюмов) Екатерина Кардель решила сделать максимально удаленной от войны. На поворотном круге сцены размещен возвышенный настил: с одной стороны — с крутым склоном, с другой — с разделенными между собой ступеньками. На этом возвышенном постаменте, соединяющем разные стороны конструкции, стоят соединенные между собой четыре арки, в центре которых подвешены колокола. Они, конечно же, будут звучать на этой «материнской Голгофе» какими-то отдельными звуками отчаяния.

В целом простая на первый взгляд сценическая конструкция с каждым поворотом будет перемещать зрителей в другое место (материнский дом, военкомат, амбулаторию, на кладбище и т. д. ). Дольше всего круг будет находиться в покое на новом месте работы мамы Сидонии — в реабилитационном центре, где она будет заниматься чужими по крови, но родными по пережитому горю сыновьями. Каждый человек, который будет находиться в этом «модном» центре, поделится историей, которую сейчас называют не менее «модно» — ПТСР. Думаю, эту аббревиатуру здесь расшифровывать не надо никому.

[see_also ids="646409"]

 «Солдат на войне зовет только Бога и маму», — говорит словами автора один из героев. В этом обращении есть только одно — просьба о надежде. И такой сложный психологически для зрителя спектакль-драма, как и книга, имеет удивительно легкий и позитивный финал — художественный вымысел. Маме Сидонии девушка, которая когда-то не захотела быть с ее сыном, приводит маленькую девочку, которую Сидония признает внучкой и забирает в свою до этого одинокую жизнь.

Возможно, есть в реальности истории, которые заканчиваются такой же надеждой, таким же продолжением жизни, как и в спектакле «Мамы». Ну, а пока жизненный финал спектакля другой. После окончания почти все МАМЫ пошли к ровенскому Майдану Независимости. Там, на некогда свободном пространстве, сейчас очень мало места. Там много портретов, флагов, лампадок, цветов, воспоминаний и не меньше той же вечной боли и надежды.

Следующие показы спектакля в Ровенском областном академическом музыкально-драматическом театре — 10 и 11 октября.