Феликс Фенеон (1861–1944) был дилером, писателем, законодателем вкусов, коллекционером, а кроме того, по всей вероятности, изготовителем бомб и совершенно точно самым страстным популяризатором творчества Пьера Боннара, Анри Матисса, Жоржа Сёра и Поля Синьяка. Вдобавок он одним из первых по достоинству оценил искусство Африки и Океании. Изумительную выставку, посвященную личности Фенеона, совместными усилиями подготовили нью-йоркский Музей современного искусства (МоМА) и парижские музеи Орсе и Оранжери и Музей на набережной Бранли.

Экспозиция, дополненная красивым и умным каталогом, обнаруживает связи между искусством, художниками, теорией, рынком, писателями и политиками. Но в первую очередь подкупает, что в ее центре стоит фигура художественного критика. Значит, для нас, жонглеров словами, еще не все потеряно.

Выставку открывает портрет Фенеона кисти Синьяка под названием «Опус 217. На фоне эмалевого фонового ритма с ритмами и углами, тонами и оттенками» (1890). Это не только портрет, но и своего рода краткая лекция в исполнении Фенеона о Фенеоне и об искусстве, которое он пропагандировал. Водоворот мазков всех цветов радуги излагает уникальную теорию цвета, объединявшую Синьяка с Сёра и другими неоимпрессионистами. Что такое Фенеон? Объясняя роль дилера, он называл себя «тире» между художником и публикой. Он уверенно и изящно шагает вперед, держа в одной руке цилиндр, а другой протягивая цветок. Его строгое логическое мышление, шарм и писательское мастерство делали его настоящим человеком-ураганом.

За исключением супер­звезды Сёра, неоимпрессионизм считается узким направлением, лишь по касательной затронувшим Винсента ван Гога, Поля Гогена, Поля Сезанна, а около 1907 года Пабло Пикассо и Матисса. На выставке, которая ставит под сомнение «маргинальность» неоимпрессионизма, представлено множество работ Сёра, в том числе три небольших ню из Музея Орсе, когда-то соседствовавших друг с другом в собрании Фенеона.

Феликс Валлоттон. «Напряжение». 1983. Robert Gerhardt/The Museum of Modern Art/Larry Aldrich Fund Фенеон жил двойной жизнью. Днем он писал, вращался в обществе и работал с произведениями искусства. По ночам он превращался в анархиста. В каталоге довольно подробно рассматривается парижский анархизм 1890-х годов, представленный как движение мечтавших об уничтожении власти. Авторы настаивают на том, что эстетические и политические воззрения Фенеона были неразрывно связаны. В неоимпрессионизме отдельные мазки подчеркивают или смягчают соседние, в совокупности создавая яркое и гармоничное единое целое. Он свободен от иерархии. Политические взгляды Фенеона обстоятельно излагаются в каталоге, а вот на выставке кураторы посчитали нужным оградить публику от информации о мировоззрении и методах борьбы анархистов. Однако нео­импрессионизм был очень политизированным движением, а Фенеон был так предан ему, что выставка нуждается в пояснениях того, что касается окружения ее главного героя.

В 1906 году Фенеон стал дилером современного искусства в Galerie Bernheim-Jeune, которая много работала с импрессионистами, но хотела добавить в свой пул новых художников. Фенеон обладал редкой в этом ремесле интеллектуальной хваткой. Он умел льстить покупателям: помогая им приобретать искусство для украшения дома, он в то же время создавал у них ощущение, что они пускаются в смелую, рискованную авантюру. Ему доверяли и богемные художники-анархисты, и богатые клиенты.

В этот период в его жизнь входят Матисс, Боннар и итальянские футуристы. Именно он организовал в 1912 году в Bernheim-Jeune выставку итальянского футуризма, которая вывела Джакомо Баллу, Филиппо Томмазо Маринетти, Джино Северини и других на парижский рынок. И именно итальянцы эффектно замыкают экспозицию, в том числе крупными и мощными картинами «Уличный фонарь» (1910–1911) Баллы и «Похороны анархиста Галли» (1910–1911) Карло Карра. Выставка 1912 года вошла в число многочисленных удач Фенеона за 20 лет, проведенных в галерее.

В последние годы фигуры таких влиятельных арт-дилеров, как Илеана Соннабенд и Эдит Хэлперт, удостоились освещения в музейных выставках, как и — пусть и в меньшей степени — Тео ван Гог, Амбруаз Воллар и Альфред Штиглиц.

Экспозиция в МоМА побуждает критиков обратить внимание на то, какое сильное влияние оказали на мир искусства и другие дилеры. Да, они занимаются торговлей, но самые выдающиеся из них любят искусство ничуть не менее страстно, чем критики или ученые. Многие из наших величайших художников не построили бы свои карьеры без таких владеющих даром убеждения и проницательных дилеров.

Поль Синьяк. «Опус 217. На фоне эмалевого фонового ритма с ритмами и углами, тонами и оттенками». 1890. Фото: Paige Knight/Artist Rights Society (ARS)/ADGAP Источник: theartnewspaper