Канцлер Германии Ангела Меркель на днях заявила о том, что гражданам Турции, проживающим в Германии, не разрешат принять участие в референдуме о возвращении смертной казни на родине. Германия "категорически отвергает" смертную казнь, сообщила канцлер.
По мнению наблюдателей, это решение может вызвать политический скандал и даже международный кризис, вплоть до разрыва отношений между двумя странами, однако Германия в этом смысле не одинока: присоединиться к решению немцев намерена и Австрия, похожие настроения царят в Голландии и Бельгии.
На самом деле, очередной демарш европейцев направлен не столько против смертной казни как таковой (вполне демократичная Америка, как известно, ее практикует, а 57% белых американцев, согласно последним опросам, ее поддерживают), столько против Эрдогана. По мнению экспертов, такую позицию сложно назвать стратегически продуманной – скорее, она напоминает реакцию амебы на внешний раздражитель. Европа пытается продемонстрировать своим избирателям способность посильно противостоять ненавистному диктатору, который, как признают сами европейцы, все-таки пользуется огромной поддержкой турецких диаспор в ЕС.
Поэтому среди европейских элит, похоже, прочно укореняется тактика "мелкого вредительства" официальной Анкаре по поводу и без. С одной стороны, попытки европейских властей вывести из-под ее влияния самую большую и консолидированную турецкую диаспору в Германии могут расцениваться как удар непосредственно по президенту Турции. С другой стороны, Эрдоган извлечет из этой ситуации то, что и всегда: личную политическую выгоду и консолидацию власти. Как показал недавний конституционный референдум в Турции, пока что этот процесс идет вполне успешно, и внешний враг в лице Европы в немалой степени этому способствует.
Тем не менее, поскольку после апрельского референдума Турция оказалась в значительной степени расколотой, задача консолидации власти приобретает для Эрдогана новый стимул. Сделать это президент может либо "дедовским методом", посредством внешнего врага (и на эту роль Европа упорно напрашивается снова и снова), либо с помощью какой-то маленькой победоносной войны. Второй вариант уже пытались задействовать в Сирии, но "Щит Евфрата" не сработал. Оказалось, что в силу разных - объективных и субъективных - причин турецкая армия не готова сейчас к ведению серьезных боевых действий за пределами своей страны.
Поэтому очередной демарш Европы пришелся весьма кстати. Эрдоган использует давление для того, чтобы продемонстрировать верность своей политики, обоснует ее интересами защиты суверенитета страны, нежеланием и дальше сидеть у порога на приставном стульчике в ожидании приглашения в ЕС и прочими популярными материями. При этом убеждение в том, что Запад использует Турцию, причем совершенно несообразными методами и вариантами, крепнет и в турецких СМИ.
ЕС, в свою очередь, постепенно утрачивает былое влияние, становится слабее, в том числе - за счет внутреннего спора с Турцией, которая, не будучи членом ЕС, все же остается не последним членом НАТО. Периодические разговоры о вхождении Турции в ОДКБ или ШОС пока воспринимаются наблюдателями как "страшилки", но, с другой стороны, нужно учитывать гигантский потенциал недовольства в отношении политики Брюсселя, накопившийся в турецком обществе.
Эксперты констатируют, что серьезной стратегической политики Брюсселя, и в отношении Турции также, сегодня просто не существует - это "интеллектуальная пустыня", и на ее фоне даже американская политика в нынешнем ущербном варианте, с полной неопределенностью по ряду направлений, смотрится более выигрышно, чем политика европейская.
И все это потенциальные очки в пользу Эрдогана.
Так или иначе, судя по риторике последних месяцев, в противостоянии с европейскими лидерами турецкое руководство готово идти достаточно далеко, даже не воспринимая Брюссель всерьез. Игра обещает затянуться, но без каких-то неожиданных поворотов: Европа и дальше будет демонстрировать свое несогласие с тоталитаризмом и авторитаризмом Эрдогана, а тот, в присущей ему манере, будет и дальше зарабатывать на этом политические дивиденды.