Президент США Дональд Трамп начал заключать «красивые торговые соглашения». Одним из крупнейших геополитических кластеров, с которым лидер США уже заключил соответствующие договоренности, ожидаемо стал Европейский Союз.
Ожидаемо, потому что ЕС на сегодняшний день является основным геополитическим союзником США, какими бы ни были отношения этих двух кластеров на коротких исторических дистанциях.
Итак, США и ЕС заключили торговое соглашение, согласно которому пошлины на европейские товары, экспортируемые на американский рынок, составят 15%. По сравнению с предыдущей эффективной ставкой пошлины в 2–3% рост существенный.
[see_also ids="648418"]
Здесь надо сказать, что между ЕС и США нет действующего соглашения о зоне свободной торговли наподобие, например, Североамериканской зоны свободной торговли между Канадой, США и Мексикой. Хотя, как мы увидели недавно, даже наличие такого соглашения не является предохранителем от введения новых тарифов.
Кстати, Трамп каждый раз, когда заходит в Белый дом, проводит ревизию тарифной политики.
Возьмем хотя бы Североамериканское соглашение о свободной торговле (НЕФТА/NAFTA). Оно было заключено 17 декабря 1992 года и вступило в силу 1 января 1994-го, заменив старое Канадско-американское соглашение о свободной торговле путем добавления в него Мексики. Но в январе 2017 года Трамп, как только впервые стал президентом США, сразу предпринял два шага.
Во-первых, отменил участие США в Транстихоокеанском партнерстве (ТТП). Кстати, выход из ТТП был одним из тогдашних предвыборных обещаний Трампа.
Можно констатировать, что позиция Трампа почти не изменилась с 2016 года.
Как и тогда, он считает, что условия глобальной торговли вредят национальным интересам США, увеличивая отрицательное торговое сальдо, дефицит бюджета и косвенно влияя на постоянное увеличение американского государственного долга. А следовательно, Трамп не любит соглашений о свободной торговле, но обожает систему импортных пошлин для защиты внутреннего рынка, наполнения бюджета и сохранения рабочих мест.
Подробно мы это анализировали в статье о тарифной модели Трампа, разработанной Стивеном Мираном.
[see_also ids="648402"]
В ТТП входили такие страны, как США, Чили, Новая Зеландия, Сингапур, Япония, Канада, Австралия, Мексика, Перу, Малайзия, Бруней и Вьетнам. По расчетам аналитиков Института международной экономики Питерсона, реальный доход американцев должен был вырасти от участия страны в ТТП на 131 млрд долл. , или на 0,5% ВВП.
Соглашение о ТТП было любимым детищем президента Обамы, который считал, что поскольку более 95% потенциальных покупателей американских продуктов живут за пределами США, они «не могут позволить странам, как Китай, устанавливать правила глобальной экономики». Впрочем, Трамп выбросил соглашение о ТТП в мусор «недрогнувшей рукой».
Во-вторых, Трамп перезагрузил соглашение NAFTA, которое после тарифного обновления стало USMCA (United States—Mexico—Canada Agreement). Последняя редакция соглашения вступила в силу 1 июля 2020 года.
Несмотря на это, во время второй каденции Трамп сразу начал перетряхивать им же обновленное соглашение, снова меняя базовые тарифы с Канадой и Мексикой.
Что касается отношений между США и ЕС, то некоторая модернизация тарифной политики произошла во время как первой каденции Трампа, так и второй.
На сегодняшний день между ЕС и США нет соглашения о создании зоны свободной торговли.
Раньше стороны планировали создать зону свободной торговли между США и ЕС, которая бы стала крупнейшей в мире. Например, у ЕС есть соглашение о свободной торговле с Южноамериканской зоной свободной торговли (Mercosur), куда входят Бразилия, Аргентина и другие страны. Впрочем, как ни парадоксально это звучит, у Европы нет соответствующего соглашения о зоне свободной торговли со своим крупнейшим партнером — США.
Для этого есть несколько фундаментальных причин.
[related_material id="648353" type="1"]
Во-первых, настоящий план Маршалла после Второй мировой войны для Европы — это были не те несколько миллиардов долларов, которые США предоставили европейским странам в виде товарных поставок продовольствия и оборудования (решая тем самым и собственную проблему перепроизводства после сворачивания модели военной экономики), а фактор американского рынка сбыта. Он вытащил из послевоенной разрухи не только такие страны, как Германия, но и Японию, Южную Корею, Тайвань (частично признанный) и другие.
В основном это происходило в ущерб американской экономике, особенно в отрасли автомобилестроения (кризис Детройта). Зато США получили сильных и богатых союзников, которые не сидели на шее и не клянчили новые и новые кредиты.
Условно говоря, вместо бесплатной рыбы США дали Европе удочку, чтобы эту рыбу самостоятельно поймать.
Второй фактор — налоговый.
В ЕС действует налог на добавленную стоимость, который является сальдовым, то есть начисляется как разница между налоговыми обязательствами и налоговым кредитом. А налоговый кредит еще и подлежит возмещению.
В США действует налог на продажу, который не является сальдовым, а начисляется прямым методом: ставку налога умножить на сумму продажи. И этот налог не подлежит возмещению из государственного бюджета, то есть понятия «налоговый кредит» нет.
[see_also ids="648029"]
Соответственно, все товары, которые импортируются в ЕС (в Евросоюзе действует таможенный союз и единое пространство начисления НДС), облагаются прежде всего налогом на добавленную стоимость, и ставка в основном колеблется в диапазоне от 20 до 27% в зависимости от вида товара.
То есть любой экспортер, даже американский, на входе в торговое пространство ЕС должен заплатить до 27% НДС.
В дальнейшем этот импортер может продать свой товар и компенсировать налоговые обязательства по НДС суммой уплаченного на входе налога. Он даже может получить некоторую сумму налогового кредита (таможенное и налоговое пространство ЕС по уровню схем отличается от украинских практик со схемами с «товарным пересортом» и «торговыми скрутками», а значит, этот налоговый кредит будет небольшим).
Вместе с тем в США нет НДС, и все, что должны уплатить импортеры на федеральном уровне, — это пошлины на импорт. Налог на продажу будет уплачен уже после реализации товара на внутреннем рынке. Это косвенный налог, и его уплатит конечный потребитель, то есть американский покупатель. Но налоги на продажу находятся в ведении штатов, которые устанавливают размер их ставок (хотя есть федеральный минимум).
До последнего соглашения Трампа с ЕС средневзвешенная ставка пошлин на европейские товары составляла 2–3%.
Таким образом, американские производители для доступа на европейский рынок должны были платить за вход от 20 до 27% НДС, а европейские за доступ на американский рынок — от 2 до 3% (повышенные пошлины существовали только на некоторые виды товаров, например на сталь, электромобили).
[see_also ids="648136"]
Такая фискальная асимметрия негативно сказывалась в первую очередь на американских производителях, которые порой начали проигрывать конкуренцию европейским.
Например, совокупный экспорт из ЕС в другие страны мира составлял в 2023 году 2,76 трлн долл. (рост в стоимостном измерении на 10% за год). Основным партнером экспорта из ЕС являются США — 19,4% от общего объема, или 535 млрд долл. в год. Для сравнения: второе место занимает Британия — 13%, или 359 млрд долл. , а третье Китай — 8,64%, или 238 млрд долл.
Другие страны:
Швейцария — 7,4%, 204 млрд долл. ;
Турция — 4,33%, 119 млрд долл. ;
Япония — 2,45%, 67 млрд долл. ;
Норвегия — 2,34%, 64 млрд долл. ;
Южная Корея — 2,21%, 61 млрд долл. ;
Мексика — 2,06%, 56 млрд долл. ;
Индия — 1,87%, 51 млрд долл.
Если убрать сугубо «европейскую историю» торговли Евросоюза с Норвегией, Британией и Швейцарией, то после США ключевыми торговыми партнерами ЕС в контексте европейского экспорта являются Китай и Турция, но США лидируют с большим отрывом.
Зато по импорту в ЕС США не занимают первое место. Пальму первенства Брюссель здесь отдал Китаю: 20%, или 555 млрд долл. США существенно отстают — 13,4%, или 366 млрд долл. Получается, что США отдают свой рынок ЕС, а Евросоюз — приглашает Китай…
[see_also ids="649703"]
В 2024 году экспорт ЕС в США составлял 606 млрд долл. , а импорт из Америки в Европу — 370 млрд долл.
На самом деле, как мы убедились, эта диспропорция — это следствие фискальной асимметрии.
В Китае есть НДС, а значит, даже если не учитывать стоимость рабочей силы и других факторов производства, стоимость производства тех или иных товаров с учетом только фискальных моделей конкурентно сбалансирована. Да, в Китае ставки НДС меньше, чем в ЕС, — 6, 9 и 13%, но другие защитные механизмы компенсируют этот налоговый дисбаланс, не допуская стимулирования импорта.
В США в условиях отсутствия НДС единственным барьером на пути импорта являются пошлины, и Трамп именно поэтому их активно и использует (в ином случае для защиты внутреннего рынка ему пришлось бы вводить вместо налога на продажу налог на добавленную стоимость).
Итак, Трамп и Урсула фон дер Ляйен поставили подпись под соглашением, которое установило новые пошлины на европейские товары на уровне 15%.
Эта ставка уже возмутила некоторые европейские страны: Италию, Германию и Францию. Хотя Берлин отнесся к этим пошлинам, скорее, с тевтонским стоицизмом.
Несмотря на негативную реакцию, эта ставка полностью не устраняет налоговый дисбаланс в торговых отношениях ЕС и США, а лишь частично улучшает конкурентные позиции американских компаний.
[see_also ids="649152"]
Кроме того, ЕС объявил о двух инвестиционных пакетах — покупке оборонной продукции ВПК и энергоносителей (нефти и сжиженного природного газа) на 750 млрд долл. на протяжении ближайших четырех лет, а также инвестировании в экономику США 600 млрд долл. Кроме того, остаются специальные пошлины на сталь и алюминий в размере 50%.
Учитывая то, что в соглашении нет четкого графика приобретения энергоносителей и оружия, а также внесения инвестиций, эти обязательства ЕС выглядят больше декларативно, хотя, с другой стороны, они дают Трампу повод увеличить тарифы, мол, партнеры не выполняют взятые на себя обязательства.
Кстати, ЕС ежегодно покупает энергоносителей на 596 млрд долл. — это 21% его импорта.
На протяжении четырех лет — почти 2,4 трлн долл. То есть если из пакета в 750 млрд долл. половина пойдет на энергоносители, это будет 1,5 трлн долл. , или более 60% энергетического импорта ЕС. Такой зависимости от одного поставщика у Европы никогда не было. Впрочем, суть этих тарифов носит и стратегический характер.
Долгое время ЕС получал три глобальных преимущества по сравнению с другими геополитическими кластерами:
«зонтик безопасности» США;
американский премиальный рынок сбыта товаров;
относительно дешевые энергоносители.
[see_also ids="649340"]
Сейчас все эти факторы фактически уничтожены: относительно дешевых энергоносителей нет; безопасность оказалась услугой, за которую надо платить, причем значительно больше, чем за другие, а рынок сбыта товаров начинает работать на принципах адекватной фискальной нагрузки.
Трамп как будто говорит европейцам: Вторая мировая война давно закончилась, а в контексте финализации холодной войны США больше не заинтересованы в создании зажиточных союзников за свой счет.
Фактор угрозы со стороны РФ носит континентальный, а не глобальный характер, а следовательно, борьбу с ней должен финансировать Европейский континент.
Состояние экономики США сейчас таково, что Америка сама нуждается в том, чтобы союзники «вытащили ее за косичку», как когда-то Штаты вытащили Европу. Это и есть новое партнерство по Трампу. Все остальное становится геополитической халявой, за которую Вашингтон уже не хочет платить.
[votes id="2908"]